Журнал «Юность» - Журнал `Юность`, 1973-2
Мы подошли к театру. Валера ушел за кулисы, а я остался в зале.
Начинался спектакль.
ЕФРЕЙТОР ЗБРУЕВ СЛУЖИТ В ТАМАНСКОЙ
Еду я недавно по Ленинградскому проспекту и думаю о своей дипломной работе: сценарий все утверждается, утверждается, и неизвестно, когда начну снимать. Стало быть, мысли у меня невеселые. Вдруг замечаю, впереди меня идет солдат. Солдат как солдат — ничего особенного. Шинель, сапоги, шапка. Только смотрю, что-то прохожие оборачиваются и глядят вслед солдату. Что ж такое с этим солдатом, думаю. Прибавляю шаг.
Обгоняю солдата и только хочу будто случайно обернуться и взглянуть на него, как получаю по шее. Солдат этот оказывается моим товарищем по ВГИКу Сенькой Морозовым. А для прохожих он — ефрейтор Збруев, сошедший с экрана прямо на Ленинградский проспект.
Морозов живет у Белорусского вокзала, и мы идем к нему. Я предвкушаю: крепкий чай, вкусное варенье, а если повезет, и отличный обед. Но Семен говорит мне:
— Представляешь, как не повезло: увольнительная на двое суток — приехал на озвучивание картины, — а Маринка уехала с театром в Ленинград.
Маринка — это жена Сени, актриса Театра киноактера Марина Лобышева Поженились они еще во ВГИКе, когда учились в актерской мастерской профессоров Бибикова и Пыжовой. Любят друг друга пылко и нежно — признаюсь, не встречал второй такой пары. Вот и сейчас, пока я роюсь в груде афиш и реклам с фамилиями Морозов — Лобышева, Сеня царапает фламастером на зеркале, в котором отражается фотография жены: «Маринка, я здесь сижу и смотрю на тебя». Это в его духе. А комнату Морозовых не узнать. Много мебели, гарнитур какой-то — сразу видно, поснимался Сеня в главных ролях. Но посреди комнаты, прямо на зеркальном паркете, лежит штанга, бросая вызов всей этой мебели. Это тоже в Сенькином духе.
— Понимаешь, — говорит Сеня, — был сейчас в кино. «Женщины и берсальеры»… Ну, такая мура, безвкусица, такая халтура, явно коммерческий фильм. Ни сюжета, ни умного слова. Юмор какой-то животный. Вроде того, что человек мажет лицо кремом для бритья, а это оказывается крем для обуви. Публика хохочет, а я не выдержал и ушел.
Уж я-то Сеню знаю. Посмотрел плохой фильм—как будто получил личное оскорбление: испортилось настроение на день. Но мне не терпится узнать, как проходит его служба.
И он рассказывает, как трудно было вначале. Надо было доказывать характер. «Старики» вначале устраивали ему, «салаге», такие сцены: по очереди останавливают, удивленно разводят руками: «Каак, Збру-у-ев, ты же демобилизовался?» Забавно, конечно, что Сеня, сыграв в кино Збруева и еще нескольких солдат, сам оказался в армии. Ну, положим, один раз пошутили и будет. Но когда это продолжается не месяц и не два… Семен, однако, не из тех, кто даст себя в обиду. Организовал он в части секцию бокса, и стали туда ходить те же «старики». Тут-то Сенька и отыгрался, потому что на этот раз «старики» оказались «салагами».
Служит он в одной из лучших частей — Гвардейской Таманской дивизии. Отличник боевой и политической подготовки, о чем свидетельствует и значок на груди.
Никаких поблажек, оказывается, ему нет. Служит наравне со всеми, и мало того — после долгого солдатского дня будь любезен, дай концерт в своей или в соседней части, коли ты Збруев и прочее.
Аркадий КОРДОН,
дипломник режиссерского факультета ВГИКа
МИХАИЛ ВОЛЬФСОН
ДВЕ ИСТОРИИ
Рисунки
Иосифа ОФФЕНГЕНДЕНА.
ПЕРВЫЙ ПАЦИЕНТИх развели по-современному. Быстро. И заботливо. Когда они вышли из суда, она заплакала.
— Что ж ты плачешь? — виновато спросил Игорь. — Ведь ты хотела этого.
— Хотела?.. — Она вскинула на него мокрые глаза. — Тогда считай, что плачу от радости.
Она повернулась и ушла. До позднего вечера он бродил по городу, а когда вернулся, Светлана заботливо помогла ему собрать чемодан. Надевая пальто, он неожиданно почувствовал какую-то слабость, закружилась голова, затем его бросило в пот. Точно втолкнули одетым в парилку.
— Дай мне, пожалуйста, градусник, — попросил он.
Ртутный столбик вытянулся к цифре 38,9. Светлана уложила бывшего мужа на диван и вызвала врача. Пришел новый участковый врач. Молодой и чрезвычайно сосредоточенный. Он долго возился у крана со своими руками.
Затем подошел к дивану. Доктор нервничал.
— Чем болеете, больной?
— Болезнью, доктор, — чуть раздражённо ответил Игорь.
— Странно, — смущённо пробормотал врач, приступая к осмотру.
Вскоре он облегченно вздохнул.
— Обычное воспаление легких! — Доктор весело взглянул на Светлану. — Так что дней через десять поставлю его вам на ноги.
Он усыпал стол рецептами и, уходя, потребовал:
— Если что, звоните. Не стесняйтесь!
Температура держалась пять дней. Светлана заботливо ухаживала за Игорем. Словно их недавно зарегистрировали, а не развели. А когда к нему явились друзья с работы, Светлана поила их чаем.
Однажды вечером пришёл доктор.
— Як вам без вызова. Ну, как дела?
— Слава богу, ничего, доктор, — сказала Света. — А было очень плохо.
Доктор подошел к больному и неожиданно широко, по-мальчишески улыбнулся.
— Значит, порядок! Я же говорил, не больше десяти дней! Современная медицина не боится воспаления легких. Смерьте-ка температуру.
Ему хотелось поговорить. Игорь сунул градусник под мышку и укрылся одеялом.
— Теперь я могу вам сознаться. — Доктор сел. — Я ведь только окончил институт. Вы у меня первый больной. А знаете, что такое первый пациент для доктора?
Его помнишь всю жизнь! Он испытание твоих способностей, знаний. Как я волновался, идя к вам! Хотел убежать. Я даже тетради с конспектами в вашем парадном просматривал. Но теперь уже привык. Столько вызовов за день…
Градусник показал 39,8. Доктор испуганно уставился на больного и жалобно произнес:
— Вы же сказали, что все в порядке…
Он опять выписал рецепты и ушел вконец расстроенный. Игорь закрыл глаза.
— Может, Свет, мне лучше в больницу? — Он тяжело задышал. — Чего тебе за чужим мужчиной ухаживать?
— Да ладно уж! — сердито прикрикнула Света.
Утром прибежал доктор. Термометр безжалостно показывал 39,8.
— Что ж это? — растерянно бормотал участковый. — Ни черта я не могу! Придется посоветоваться с коллегами.
Он приходил ежедневно. С тоской смотрел на пациента. Давал порошки, назначал уколы. И убегал к другим больным.
— Пусть он меня возьмет в больницу! — однажды тихо сказал Игорь.
— Хорошо, я попрошу его, — сказала Светлана.
Утром, когда Светлана ушла на работу, явился доктор. Игорь сидел одетый.
— Куда вы?! — вскричал участковый. — У вас же постельный режим.
— Сядьте, доктор. Да не смотрите на меня так. — Игорь заходил по комнате. — Извините меня. Я здоров. Давно здоров. Из вас когда-нибудь выйдет профессор.
Мы разошлись с женой. Я не хотел. Думал, и она жалеет о случившемся. Она так ухаживала за мной! Но… не любит она меня…
Хочет, чтобы я ушел отсюда Иначе ни за что не согласилась бы отправить меня в больницу…
А как я выяснил — она против этого не возражает!
— Но как вы поднимали температуру? Ведь я же был рядом.
— Очень просто. За диваном батарея. Я ставил градусник под мышку, укрывался одеялом и прижимал его к батарее. Она горячая… Извините меня, доктор…
— Ловко! — Доктор решительно встал. — А теперь немедленно в постель.
Игорь опешил.
— Ложитесь, я вам приказываю! — прикрикнул доктор. — Думаете, если я молод, так меня можно дурачить! Ошибаетесь! Не получилось. Я сразу понял, что вы меня за нос водите. Но пожалел вашу жену. Она просила, чтоб я подольше держал вас в постели.
Теперь уж выздоравливайте без меня. Мы такие болезни в институте не проходили.
И уже в дверях доктор сказал:
— На всю жизнь запомню, как уговаривал своего первого пациента поболеть еще денек…
ЗАЛОГЯ встретил Игоря на улице. Мы не выделись мы месяца два.
Он кивнул в сторону весело освещенной рекламы «Ресторан»:
— Зайдём, старик? Посидим. Поговорим.
Официантка обслужила быстро. Когда разговор стал иссякать, нам подали счет: 8 рублей 30 копеек. Дружными усилиями 6 рублей набрали. Официантка терпеливо ждала, пока мы выворачивали свои карманы. Кивнув на меня, Игорь обратился к ней:
— Устроит вас такой залог? Она смерила меня с ног до головы оценивающим взглядом.
— Подойдёт.
— Старик, я за деньгами смотаюсь! — воскликнул Игорь и ушел на нетвёрдых ногах.
Оркестр играл что-то грустное. Я сидел за столиком и ловил на себе бдительные взгляды официантов, зав. залом, гардеробщика и повара, который почему-то поминутно выходил в зал с огромным столовым ножом. Прошел час. Игорь не возвращался. Народу прибавилось. За мой столик села молодая парочка. Я приподнялся было, но зав. залом решительно загородил собой выход.
